24.09.1847 р.

Ігор Лиман

Фельетон.

Ответ г. Герсеванову на статью его «Заметки о Бердянске».

(Окончание).

Заметив, что дорога от Днепра к Бердянску не приносит и не принесет никакой пользы, автор «Заметок» разсказывает, что «предположение устроить искусственную дорогу ни на чем не основано; что произведения прибережьев Днепра требуются и теперь за границу, но никогда чрез Бердянск, а чрез Херсон и Одессу; что произведения эти отправляются весною и во время водополья переплывают благополучно чрез пороги, покрытые водою; когда же барки, нагруженные этими произведениями, опоздают, то товары грузятся на фуры, обходят пороги сухопутно, в Никополе опять нагружаются на суда и достигают своего назначения, Херсона и Одессы, водою; что искусственная дорога из Екатеринослава*) в Бердянск ни сколько не изменит этого направления; что если бы пороги представляли препятствия неодолимыя, то вместо того, чтобы товарам идти сухопутно до Бердянска 200 верст, они из Екатеринослава пойдут в Никополь, до котораго с небольшим 100 верст; от Никополя же до Одессы 400, тогда как от Бердянска до Одессы водою 1.500 верст». Прежде нежели объясним основания, на которых мы полагали возможным и необходимым искусственную дорогу от Днепра к Бердянску, скажем об основательности тех оснований, на которых построил свои выводы г. Герсеванов. Во-первых, должно знать, что произведения верховьев Днепра теперь вовсе не требуются за границу, кроме разве весьма малаго количества сала и канатной пряжи, которая, по переделке в Одессе в канаты, отпускается за море; а не требуются прочия произведения потому, что путь к Днепру чрез пороги и затруднителен, и неудобен, и опасен. Автор «Заметок» говорит только, что барки переплывают чрез пороги благополучно. Если так, мил. гос., то почему же правительство расходует огромныя деньги на улучшение сообщения чрез пороги? Видно, что барки ходят весьма неблагополучно, как и известно всякому, кто сколько нибудь знает это дело. Редкая весна проходит, чтобы десятки судов и плотов не сокрушались на порогах; часто бывает, что половина барок вовсе остается за порогами, только не потому, что опоздают, как полагает г. Герсеванов, а потому, что иногда ветры препятствуют пуститься чрез пороги, иногда времени не достает для попуска всех барок, иногда воды на камнях очень мало, а иногда она спадает ранее обыкновеннаго времени. Все эти неудобства более нежели затрудняют сообщение по Днепру; они останавливают многия отрасли торговли и в том числе торговлю хлебом из тех губерний, которыя находятся выше порогов. До сих пор г. Герсеванов ошибался, как мы показали; но, сказавши, что от Екатеринослава чрез Никополь до Одессы гораздо ближе, нежели чрез Бердянск, сказал неоспоримую математическую истину. Тут невольно приходит на память один диалог из какого-то водевиля, где учитель, экзаменуя своего ученика из таблицы умножения, спрашивает:

— Шестью шесть?

— Тридцать шесть.

— Это делает вам честь!

— Шестью семь?

— Тридцать семь.

— Хорошо, однако не совсем.

Точно таким образом и автору «Заметок» можно отвечать, что счет разстоянию, им сделанный, очень верен, но вывод его хорош, однако не совсем. Разве кто нибудь умеющий даже пересчитать только до двух, может предложить, чтобы с берегов Днепра делать перевозку товаров в Одессу чрез Бердянск? Кто это предлагает, откуда взял это г. Герсеванов — право, не понимаем! Мы говорили в нашей статье, чтобы товары с берегов Днепра, от того места, где начинаются пороги, то есть от местечка Игрени, перевозить в Бердянск для отправления оттуда непосредственно за границу, а не в Одессу. Г-ну Герсеванову этот способ не понравился, и он предлагает другой, чтобы из Екатеринослава обвозить товары сухопутно до Никополя**), и оттуда в Одессу. Читая его разсказ, кажется, так легок этот способ, что стоит только подбирать товары, а они сами будут валиться в руки. Но посмотрим, так ли это в самом деле. Товары, пришедшие в Екатеринослав с верховьев Днепра, надобно выгрузить из барок, положить на телеги, провезти 70 верст до Кичкуса по дурной, гористой дороге, в Кичкусе снять с возов, погрузить в речныя суда, в которых груз приплывет в Херсон, здесь надобно выгрузить и погрузить в каботажныя лодки для доставки в Одессу, тут выгрузить на берег, перевезти на телегах с практическаго мола на Платоновскую пристань, с которой погрузить на подвозныя лодки, имеющия доставить товар к кораблю. Сколько тут перегрузок, перевозок, траты времени, расходов и, наконец, тысячи случайностей, которых нельзя никогда предусмотреть и которыя могут уничтожить все расчеты купца: в одном месте груз подмочат, в другом товар прибыл к месту, а нет подвод или судов и так далее. Тогда как доставка товаров из Игрени в Бердянск 190 верст, по дороге ровной, гладкой, удобной даже без всяких искусственных улучшений, может быть произведена в один прием к самому кораблю, который повезет этот груз, пожалуй, хотя на другое полушарие; говорим, доставлен будет к самому кораблю, разумея это, когда гавань учредится на Бердянской косе, в бухте, о которой мы говорили в нашей статье, и которая очень не понравилась г. Герсеванову. Позволяем себе предложить г. Герсеванову вопрос: каким путем удобнее сбыть товар с верховьев Днепра: чрез Одессу или чрез Бердянск? Мы имеем слабость думать, что даже и г. Герсеванов согласится с нами, что чрез Бердянск легче, дешевле, и что искусственная дорога от Днепра к этому городу может принести безчисленныя пользы и всему Приднепровью, и Бердянску.

После нападения на искусственную дорогу г. Герсеванов решительным пером записывает Таганрог в число самых дурных портов целаго света и пророчит совершенное падение этого города и переход торговли в Ростов и Бердянск. Вероятно, г. Герсеванов слышал что нибудь о Таганроге, но, вероятно, никто не разсказывал ему того, что он написал об этом порте. Если ему угодно знать что нибудь о таганрогском порте, который нам удалось изъездить раз несколько вдоль и поперек, то мы имеем честь доложить, что таганрогский порт принадлежит к числу самых безопасных для кораблей, где кораблекрушения весьма редки, потому что грунт хорош, якоря держат крепко, а если суда и становятся на мель, то это не причиняет им вреда, потому что дно иловатое; Таганрогский порт имеет неудобства для погрузки судов, для карантиннаго надзора над ними — это правда. Но сказать, что этот порт — худший из всех, — может только тот, кто не видел и не знает никакого другаго порта, потому что на Черном море, например, на восточном берегу, порты почти все гораздо неудобнее таганрогскаго. Что же касается до упадка таганрогской торговли, то до автора доходили, видно, слухи, что Таганрог утрачивает свое торговое первенство в азовской торговле, но чтобы торговля его упадала — об этом никто не знает. В таможенных отчетах и статьях наших, напечатанных в этой газете, доказано ясно, что торговля его ежегодно возвышается, не взирая, что и другие порты преуспевают в торговле.

Г. Герсеванов тоже замечает, что мы неточно сказали о близости Бердянска к копям каменнаго угля, находящимся в Екатеринославской губернии. Говоря о копях, мы разумели те, которые находятся в селе Александровке и вообще в Бахмутском уезде, лежащия в одном разстоянии от Мариуполя и от Бердянска; но как последний порт ближе к местам потребления угля, то, следовательно, и удобнейший для отправления этого продукта. Грушевских копей мы не принимали в соображение, и г. Герсеванову должно быть известно, что оне находятся не в Екатеринославской губернии, а на земле войска Донскаго.

Далее г. Герсеванов доказывает, что перевозка соли сухопутно обходится дешевле нежели на лодках, и в подкрепление своего доказательства приводит показание фурщиков, которые охотнее идут в Геническ, делая лишних 150 верст, нежели в Бердянск, потому что в последнем месте соль 8-ью копейками дороже. Со времени изобретения мореплавания, конечно, подобныя мнения, не смотря даже на авторитет фурщиков, не должны бы существовать, потому что уже люди как-то привыкли думать, может быть, и не без основания, что перевозка по воде обходится дешевле, нежели сухопутно. Не отрицает того, что фурщики могут предпочесть 8 копеек выгоды на пуд соли трате времени и труду для путешествия лишних 150 верст; но это доказывает только в некоторой мере невежество фурщиков и силу привычки народа; однакож, это может продолжаться недолго: распросят, узнают, испытают и дело пойдет как идти должно.

«Заметки» свои г. Герсеванов заключает опровержением нашего мнения о бухте, находящейся в конце Бердянской косы. Ему, во-первых, не понравилось, что мы назвали гидрографическим удобство порта. Нам кажется, что если может быть удобство порта географическое, топографическое, экономическое, торговое, то почему же не может быть гидрографическое? Мы, по русскому присловью, люди неграмотные, едим пряники неписаные, а потому автору «Заметок» надобно было наставить нас, как назвать это удобство порта. Однако, он смолчал. Но дело не в этом, а в бухте. Г. Герсеванов, говоря о бухте, не опровергает того, что она имеет глубины до 11-и фунтов, утверждает даже, что в ней покойно как в пруде, а гневается только на то, что мы сказали в нашей статье, что суда могут грузиться у самаго берега, а он не мог пристать к берегу даже осьмивесельным катером, из чего он и заключает, что эта бухта ни к чему не годна, кроме разве для зимующих судов, а грузиться в ней суда никогда не будут. К этому присовокупляет, что у теперешней пристани нагрузка судов неудобна, иногда даже невозможна, что пристань повреждается льдом, что предполагается устроить мол, вроде одесскаго карантиннаго мола***), который будет защищать пристань от прибоя и льдов. Полагаем, что всякий, кто с вниманием прочтет эту выписку из статьи г. Герсеванова, верно предложит следующий вопрос: почему же нельзя грузиться в бухте, если там тихо, как в пруде, глубина достаточная и если у теперешней пристани столько затруднений? Г. Герсеванов, может быть, будет отвечать, что потому не может быть погрузки, что катер не мог пристать к берегу!!! Повторяем, что для того, чтобы говорить о деле, надобно знать об нем хоть что нибудь. Мы не противоречим тому, что мол может защитить пристань от прибоя волн, что устройство его принесет пользу городу; но чего это будет стоить, и можно ли поручиться, что он не будет повреждаться зимою льдом, из котораго на берегах Азовскаго моря каждую зиму образуются, без преувеличения, горы? Между тем в бухте стоит выстроить пристань длиною сажень в десять и улучшить несколько дорогу по косе, тогда погрузка будет производиться с такими удобствами, каких нет ни в одном из наших портов. Г. Герсеванов уличает нас в погрешности, которую будто бы мы сделали, говоря, что в бухте погрузка может производиться у самаго берега, и эта погрешность так поразила его, что он даже подчеркнул наши слова. Каемся в том, что не угодили г. Герсеванову, но все знающие морское дело, конечно, не принимали выражения нашего чисто в буквальном смысле, ибо известно, что судно нигде не может пристать бортом к берегу, даже к пристани, а всегда кладутся сходни, которые надобны и в бердянской бухте.

Замечания на счет числа жителей в Бердянске не будем опровергать, потому что, право, не считали их. Что правда, то правда — о том ни слова.

Да простит нам автор «Заметок», если объяснение наше несколько шероховато. Такова уж русская натура, и мы держимся поварской пословицы: «за вкус не берусь, а горячо будет».

М. Бухтеев

Одесса, 15-го Сентября.

*) Известно, что Екатеринослав находится на правом берегу Днепра, а Бердянск — на левом; следовательно, дорога не может быть от Екатеринослава.

**) Обыкновенно товары перевозятся для минования порогов в Кичкус, колонию, находящуюся в 70-и верстах от Екатеринослава, а не в Никополь, до котораго 114 ¾ версты. И из этого очевидно, что автор «Заметок» вовсе не ведает о путях торговли.

***) Нам, впрочем, известно, что предполагаемый в Бердянске мол нисколько не похож на одесский и не должен походить, ибо местность бердянская вовсе другая.

Одесский вестник. — № 77. — 24.IX.1847. — С. 409 – 410.