11.08.1851 р.

Ігор Лиман

Фельетон.

Наблюдения над солнечным затмением 16-го Июля 1851-го года.

Наблюдение в Бердянске. (Из частнаго письма)… Нам, жителям Бердянска, посчастливилось видеть полное солнечное затмение 16-го Июля во всем невыразимом его величии. Подобное явление не всякому суждено видеть на веку своем; оно бывает не очень часто; однакоже меня Бог привел видеть его уже во второй раз! Затмение 1842-го года, и тоже полное, я видел, проживая тогда в Волынской губернии, на самой границе ея с Подольскою, но тогда погода решительно не благоприятствовала моему любопытству видеть это редкое явление. Погода была вполне пасмурная, небо было затянуто густыми тучами, а потому, кроме темноты, такой, что в двух шагах невозможно отличить черты лица стоявшей подле меня особы, воя и лая собак, какого-то необыкновеннаго мычания рогатаго скота и видимаго безпокойства в прочих животных, я более ничего не мог заметить. В нынешний же раз было совсем иначе: я нарочно опишу вам состояние атмосферы за несколько дней до затмения.

8-го и 9-го Июля солнце пред закатом своим было решительно без лучей и имело цвет кроваво-оранжевый; ветер, дувший с ю. з., изменился на с. в. и увеличивался с каждым днем; дни хотя были и ясные, но облака собирались все более и более, а на 15-е число ночью даже передавать малый дождик. Накануне затмения, 15-го числа, было еще более облачно, так что на 16-е число все ожидали непременно дождя, а если не дождя, то дня крепко пасмурнаго. Во все эти дни ощутительна была, кроме жару, еще какая-то удушливость в воздухе, а термометр в тени показывал 250 Реом. Однако же, ожидания и опасения наши, к счастию, не оправдались; день 16-го Июля с утра и до самаго вечера выдержал как нельзя было и желать лучше: на небе не было даже и признака облаков, ветер, хотя и был довольно сильный с. в., но совершенно стих к вечеру, и мне, вместе со всеми, удалось видеть затмение в полной красоте его и величии!…

Перерву разсказ, чтобы сообщить вам, что ученое сословие обратило особенное внимание на наш Бердянск и избрало его одним из пунктов для ученых наблюдений над затмением; с этой целью сюда командированы были и прибыли в Бердянск, еще 6-го Июля, Казанскаго университета профессоры: астрономии Ковальский и чистой математики Попов, и при них от Пулковской обсерватории кандидат Гусев… Продолжаю.

Не забудьте, что я наблюдения свои, по необходимости, делал в простую зрительную лорнетную трубку, хотя небольшую, но довольно исправную, приделав к ней спереди цветное стеклышко. Солнце очень ясно и отчетисто обозначалось в ней желто-оранжеваго цвета, на темно-оливковом фоне. Наблюдения мои начались в исходе 5-го часа. Не желая пропустить видимый момент начала закрытия солнечнаго диска, я не отрывал глаза от правой стороны солнца, предполагая, что луна начнет закрывать его на перерезе по горизонтальному диаметру; как между тем не в средине, но более к низу, с правой же стороны, я заметил на фоне своем какое-то потемнее пятно или просто темноту, несколько отличавшуюся от всего фона, а потому, заключая, что, вероятно, в этом месте начнет затмеваться солнце, обратил все свое внимание именно на этот пункт; и, действительно, чрез самое короткое время часть диска солнечнаго показала ущерб, а когда тень лунная достигла примерно 5-и или 6-и частей поперечника солнца, то с левой стороны, в самом углу, на солнце оказалась какая-то краснота или красная оттушевка, и эта же самая краснота, по закрытии солнца до ¾ его диаметра, исчезнув на том месте, показалась потом сверху, тоже в углу соединения тени с диском солнечным. Краснота эта держалась недолго, и серп с левой стороны безпрестанно уменьшался на левую сторону от солнца: в атмосфере пала тень, как бы в сумерки, воздух приметно охладел, тишь сделалась необыкновенная; наконец, солнце совсем помрачилось, и тогда мгновенно около всего темнаго пятна на солнце обозначился светлый венец, или нечто вроде самаго светлаго сияния, которое около пятна было цвета белесоватаго или серебристаго, а далее переходило в золотистый цвет. Сияние это имело ширины, как полагаю, до 1/5 части поперечника всего чернаго пятна, обозначеннаго на солнце луною, и при темно-свинцовом цвете неба представило великолепнейшее зрелище. Свет сияния или венца был волнистый, с небольшими ярко-желтыми лучами, которые в точках, где началось затмение и диаметрально ей противуположной, были гораздо длиннее. Что тогда я почувствовал, выразить не умею! Это был не страх, но какой-то благоговейный трепет пред Создателем мира, какое-то особенное чувство благоговения, проникавшее глубоко в душу, так что невольно хотелось бы пасть ниц пред величием Божиим, чтобы сознать вполне и добровольно всю свою слабость и всю свою ничтожность пред Его всемогуществом! Не менее того, в это же самое время пришлось мне удивиться и торжеству науки, с такою точностию определившею даже самый момент этого редкаго и необыкновеннаго явления! Пока солнце было закрыто, я не спускал глаз, или, лучше сказать, боялся оторвать взор свой от него (натурально уже без цветнаго стекла), и пред окончанием полнаго затмения, с правой стороны, на самом краю пятна, приметил несколько блестящих точек, от 3-х до 4-х, из которых выпрыскивали небольшие, но яркие лучи пучками, а между этими точками и блестящую полоску с блеском; вслед за тем, когда с правой стороны открылась малейшая часть диска солнечнаго, то первый луч пробился с удивительною быстротою и блеском, и тогда солнце начало постепенно открываться, и, наконец, совсем очистилось.

Если сравнить темноту, бывшую при пасмурной погоде в 1842-м году, с темнотой при теперешнем затмении бывшею, то первую смело можно назвать ночною, между тем как теперь были не более, как сильные сумерки, так что я мог разсмотреть лежавшие передо мною часы не иначе, как только обернувши их к свету. Тогда, как я сказал уже выше, между животными было более беспокойства и волнения, и я отношу это к тому, что виденное мною тогда затмение было утром часу в 8-м, а теперь ввечеру, следовательно, так как час покоя для них и без того уже был близок, то оно и не могло произвести на животных никакого особенно важнаго впечатления. Впрочем, некоторыя из них не остались равнодушными при этом явлении: петухи пели, как бы при перемене погоды, индейки, лишь только начало темнеть, сели на насест, как бы на ночь; а когда более стемнело, то присели, ходя по двору, куры и утки, а четыре канарейки мои, сидевшия все в одной большой клетке, собрались все в кучу на одной жердочке, чирликали как-то необыкновенно и, видимо, были в большом безпокойстве. Рычания скота я ныне не слыхал, может быть, и от того, что он был еще тогда в поле, а собаки были спокойны и не выли. Между прочим, я заметил также и на растениях, бывших в комнате, что mimosa farnesana, обыкновенно закрывающая свои листки в 7-м часу вечера, в день затмения начала закрывать их, только что стало темнеть, следовательно, почти двумя часами ранее, а при увеличении темноты и вовсе сомкнула все свои листки и уже осталась так, когда и затмение кончилось — и опять просветлело; mirabilis jalappa, называемое здесь зорькою, раскрыло свои цветочки, только что начал ниспадать сумрак. Звезды были видимы, и их насчитали до 9-и, а от г-д ученых наблюдателей слышал я, что все эти звезды были 1-й и 2-й величины, и между ними две планеты — Венера и Юпитер.

Что же касается до толков об этом явлении, то всему этому надобно и удивляться, откуда могли выходить подобныя выдумки. Суеверие далеко еще не вышло из понятий нашего простаго народа, и не смотря на то, что все были надлежаще предуведомлены и приготовлены к этому, выдумкам о последствиях затмения не было конца, и все оне были одна другой безтолковее! Я разскажу вам только некоторыя, которыя наиболее смешны и поразительны были по своей нелепости: уверяли, напр., что это уже конец света или светопреставление, что темнота будет ужасная, самая мрачная, и так останется навсегда; что море выступит из берегов и затопит землю, а с неба будут падать на землю, вместе с огнем, огромные камни. Говорили также, что на небе образуются какие-то два столба; что столбы эти сойдутся и разразятся огнем и водою, и будут все или жечь, или заливать. Многие в простонародии запаслись заранее маслом для лампад, восковыми свечами для образов, водою для тушения огня и ладаном, чтобы отстоять нечистую силу курением. При начале затмения все сидевшия на базаре бабы разбежались в паническом страхе, которая куда попало, опасаясь сказанной выше темноты, а одна из них, торговавшая фруктами, еще днем почти все поела их, и на вопрос, на что она это делает, отвечала: «Ведь сегодня светопреставление, то куда же девать их тогда!».

В заключение сообщу вам заметки мои насчет времени затмения. Продолжение всего затмения разнится с наблюдениями г-на профессора астрономии Ковальскаго, как он сам объявил мне, всего только на 22 секунды. Вот цифры для сравнения:

Хотел было сделать и послать вам рисунок интересных для меня пяти моментов затмения, но еще не успел, постараюсь прислать позже.

Влад. Сериков

Бердянск, 24-го июля 1851.

Одесский вестник. — № 63. — 11.VIII.1851. — [С. 1 – 2].

…сюда командированы были и прибыли в Бердянск, еще 6-го Июля, Казанскаго университета профессоры: астрономии Ковальский и чистой математики Попов, и при них от Пулковской обсерватории кандидат Гусев… — Звіт за результатами цього відрядження було опубліковано. [54]

Влад. Сериков. — У «Новоросійському календарі» знаходимо таку інформацію про цього кореспондента «Одеського вісника»: «Бердянская портовая таможня. Управляющий: колл. асс. Владимир Иванович Сериков». [55]

Примітки

54. Отчет о наблюдении полнаго солнечнаго затмения 16 (28) июля 1851 года в городе Бердянске. Отчет проф. А. Попова, адъюнкта астрономии М. Ковальскаго и канд. Гусева. — Казань: тип. Императорскаго Казанскаго университета, 1852. — 42 с., 1 л. илл.

55. Новороссийский календарь на 1849 год, издаваемый от Ришельевскаго лицея. — Одесса: в городской типографии, 1848. — С. 292.