21.07.1876 р.

І.І. Лиман, В.М. Константінова

Не успели мы опомниться еще после катастрофы с городским банком, как стряслась новая беда: русский клуб постигла та же участь, что и банк.

В нашем маленьком Бердянске – как это ни странно – существует два клуба: русский и иностранный. Последний, поддерживаемый личностями более или менее капитальными, продолжает благополучно существовать; русский же клуб хотя и начал с грехом пополам свое существование, но дела его шли не особенно гибко, скоро сильно приупали и теперь окончательно расстроились: денег ни копейки нет, а долга накопилось до 5 000 р. сер., причем срок двум векселям на 1.500 р. на днях оканчивается. Для разрешения этого денежного вопроса и утверждения доклада комиссии, выбранной для проверки отчета прежних старшин, назначено было на 3 июля общее собрание членов клуба. Члены собрались, пошумели и разошлись; результатов никаких. Трудно представить весь комизм этого любопытного заседания: в прочитанном прежде всего докладе комиссия объяснила собранию, что на постройку ротонды и на переделки в здании клуба затрачено 2.205 руб., более чем предположило собрание на 705 р.; что финансовыя средства клуба плохи и для улучшения их необходимо уменьшить расходы и увеличить доходы; что, наконец, предстоит немедленная оплата двух векселей в 1.500 р. за помещение 800 р. Старшина поставил вопрос об утверждении доклада и принятии передержки; в это время на ухо председателю шепчет что-то один из старшин и председатель заявляет, что так как в данную минуту нет ящика с шарами, то баллотировка этого вопроса отлагается (в публике смех). Некоторые из членов заявили, что они прежде всего желали бы себе уяснить, на каком основании старшины допустили отступление от сметы и передержку, что, согласно 30 ст. клубного устава, производится только с разрешения общего собрания. Один из бывших старшин, объясняя необходимость передержки, между прочим, заявил, что трудно представить все оправдательные документы произведенных расходов, так как дело велось домашним образом и еще потому, что дела клуба находятся у г. А. (фигурирующего в банковом деле). Эта речь вызвала резкия нападки крайней левой стороны – оппозиции, которая говорила, что если нет оправдательных документов и дело велось домашним образом, то как же мы будем утверждать передержку? Старшина в ответ заявляет, что там (указывая на дела) есть бумага, из которой видно, на что и как расходовались деньги. Ищут бумаги, но ее не оказывается. Многие из безгласных членов с недоумением внимали страстным речам борцов и очевидно не знали, что им делать: они привыкли в собраниях только соглашаться с отчетами без всяких рассуждений (меж ними заметное волнение). Оппозиция, видя свой успех в борьбе, продолжает правильную осаду: требует, чтобы старшины объявили, какия средства имеет клуб? Какое его имущество? Неожиданность таких заявлений поразила старшин и они окончательно растерялись: один говорит, что членских взносов неоплаченных 120 руб., другой – 700 руб.; при делах не оказывается даже таких сведений, сколько членов и кто не уплатил свой взнос! Далее, не оказывается инвентаря имущества. У кого же находится имущество? «Мы его хранили», – отвечают старшины. «А опись у вас есть?» – «Нет».

Оппозиция продолжает осаду и хочет наголову поразить старшин. Правая сторона пришла в ярость, почему не дали ей без рассуждения согласиться с докладом комиссии. Общее смятение. Все повскакивали с своих мест и каждый старается перекричать другого. Председатель напрасно звонит несколько секунд, публика не унимается; наконец кое-как ему удалось овладеть вниманием не на шутку расходившихся членов собрания и поставить на баллотировку вопрос: утверждает ли собрание отчет и передержку? По уставу «все вопросы, касающиеся дел клуба, решаются баллотировкой». По прочтении этой статьи, на правой стороне поднимается шум, шарканье стульями и из всего этого гвалта слышатся голоса: «Мы не хотим бросать шары, будем подавать голоса открыто»; члены правой стороны настаивали на открытой подаче, потому что, в виду успеха оппозиции, боялись, как бы не провалился поставленный вопрос; открытая же подача, стесняя свободу выражения мнений, гарантировала им большее число голосов. Один из правой стороны подскакивает к председательскому столу и требует открытой подачи, говоря: «Мы так хотим». Что же делает при таком замешательстве побитый, обессиленный и растерявшийся центр – старшины? Председатель ставит на баллотировку вопрос: как решить первый вопрос – открытой подачей или баллотировкой? Многие члены во время баллотировки разошлись: одни, недовольные тем, что их крики и галдение не взяли верха, с возгласами: «пойдем выпьем, братцы!» оставили зал; другие же, негодуя на галдевший люд и на старшин, также ушли.

Собрание не состоялось, и старшины, недоумевая и разводя руками, как бы вопрошали друг друга: до чего мы дожили, о россияне! Тебя чтят, ставят на пьедестал и потом оскорбляют, выражая недоверие, требуют каких-то оправдательных документов и укоряют за то, что дело ведется домашним образом! Разве мы первые? Большинство кричит, не уважает твоих прав, не слушает тебя!

В своих сетованиях старшины отчасти правы: многие члены собрания явились с убеждением, что они все могут сделать, как им хочется, что для них законы не писаны, и старшины, следя за выполнением устава, принуждены или делать уступки, или, сложа руки, сносить выходки расходившейся толпы. Из-за чего же толпа шумит? Видите ли, ей не дали молчаливо согласиться, подтвердить то, что прочли. В свою очередь, старшины озлились и на тех, которые стремились разоблачить их халатное отношение к делу и потребовать документов в расходах. В конце концов вся эта клубная история красноречиво убеждает вас, что сознание нашего общества далеко еще от изменения стараго, халатного порядка вещей. Однако такое заключение становится в разрез с теми, что мы могли недавно наблюдать, – с деятельностью нашей новой городской думы по банковому вопросу: разбирая ее, мы как будто убеждаемся в том, что у нас настала пора реформ, ломка старого порядка и, следовательно, стремление к новому, лучшему. Мы видим, что прежние общественные деятели, развенчанные и сброшенные со своих пьедесталов, стушевались и новые, упоенные столь решительной победой над своими противниками, пребывают в ликовании со своими новыми клевретами. Из за чего же происходит эта междоусобная война? Можно подумать, что личности приносятся в жертву высшим общественным интересам, что вместо прежнего «я», прежних личных счетов, поглощавших собою общественного деятеля, наступило время преобладания общих интересов, и наши лучшие люди позабыли о личных счетах, сделались служителями тех, кто облек их своим доверием и выдвинул их из толпы. Но такое заключение, крайне оптимистическое и весьма желательное, едва ли верно по той действительной причине, которая легла в основу нашего реформационного периода и опровергается последней катастрофой в русском клубе. Можно объяснить себе эту лихорадочную ломку стараго, обветшалого порядка антагонизмом партий. Старая, низверженная партия глубоко было пустила свои корни, и успех новой должен строиться на развалинах старого порядка; дело началось с подтачиванья корней, их вывернули и выкинули за борт общества; авторитет прежних воротил подорван, от них отвернулись и их приверженцы. Нового полка прибыло и работа закипела: пошли рубить с плеча направо и налево. До чего дорубятся – сказать трудно; перед нами разыгрывается только начало комедии. Исход может быть двоякий: или наши новые деятели заведут новые, лучшие порядки и, чутко прислушиваясь к жизненным потребностям общества и охраняя его интересы, бросят в сторону пресловутое «я так хочу» и не станут действовать в угоду своей партии и своих личных интересов, или, с окончанием междоусобной войны, лихорадка эта пройдет, силы притомятся и настанет знакомое уже нам ничего неделание; если же дела как-нибудь и будут двигаться, то так, как захочет того тот или другой воротило новой партии, и мы попадем из огня да в полымя. Беда, коль старыя песни затянут наши новые деятели.

Nemo

Одесский Вестник. – № 160. – 21.VII.1876. – С. 2.