6.04.1863 р.

І.І. Лиман, В.М. Константінова

В начале ноября прошлого года посетили наш город г. исправлявший должность новороссийского и бессарабского генерал-губернатора Г.В. Жуковский и г. управлявший Таврическою губерниею А.А. Сонцов. Цель, с которою они оставались у нас более двух суток, мы объясняем необходимостию обозреть состояние различных частей местного управления, с обращением особенного внимания на жалобы, которыя им действительно были поданы. Притом известно, что Бердянск есть самый отдаленный пункт губернии, и поэтому контроль нередко бывает затруднителен. А всегда ли ревизия, проверка делопроизводства, исполненных или неисполненных форм и ведения шнуровых и многих других книг приводит к правильной оценке, к более или менее верным выводам? Между прочим, гг. главный начальник края и губернатор нашли у нас в запущенном положении острог и больницу. Об улучшении этих двух общественных учреждений было не мало соображений. Между тем не замедлили последовать и некоторыя распоряжения, касающиеся исправлений в тюрьме и больнице.

На улучшенное устройство последней, как мы слышали, потребуется, по сметному исчислению, до 3 т. р. с. Кроме необходимой ремонтировки, предполагается принадлежащий к больнице магазин обратить в дом, сделать, кажется, отдельную постройку для больничных бань и приспособленное помещение для покойников, в котором ощущается действительная нужда. Осмотрев работы по сооружению волнореза, его превосходительство Г.В. Жуковский вместе с г. управляющим губерниею обсуждал вопрос об исправлении городских улиц, о назначении пособия для поддержания театра и т. п. На ассигнованные прежде по росписи о городских доходах и расходах деньги предпринято было, еще до прибытия сюда г. начальника губернии, исправление проезда от центрального спуска с горы посредством глины и песка и защебенения измельченным булыжником, остающимся от дикаря, доставляемого для постройки волнореза. Эта работа производится под наблюдением инженера г. Фон-Дезена, командированного сюда по делу об устройстве Бердянского порта. Местами на пересечении одной улицы другою порыты также водосточные канавы и поделаны мосты из толстого леса. Как слышно, на исправление улиц испрашивалось 3 т. р. с., а для довершения искусственной обработки проезда – прибавки 500 р. с. к прежде разрешенным 700 р. с.*)

На такое личное ходатайство, если справедливо, выражено было словесное согласие и дозволено будто бы войти с представлением о вышеприведенных общественных вопросах. Что же касается доставления театру материальной поддержки чрез ассигновку 2 т. р. с. из городских сумм, то вскоре за отъездом отсюда г. исправлявшего должность генерал-губернатора ратуша, насколько нам известно, представила вопрос этот на усмотрение и разрешение начальства. А так как это представление допущено помимо согласия общества, то естественно, что не может быть предложено об этом на обсуждение городского общества с тем, чтобы оно озаботилось изысканием источника для удовлетворения потребностей театра. Общество же наше без основания полагает, что если дать денежное пособие театру, то прежде или, по крайней мере, одновременно с этим capo d’opera открылась бы существенная необходимость и в других, более или менее пропорциональных, ассигновках, обращенных на не менее полезные для города предприятия.

Так, сомнительно, чтобы общество не согласилось на основание в Бердянске публичной библиотеки, выделив для этой общеполезной цели известную часть из общнго итога городских своих доходов или установив на этот предмет особый ежегодный сбор, не считая, разумеется, основного капитала. Первые основания, исходная точка этой библиотеки уже положены учреждением у нас в 1861 г., при старании медика г. Подгородникова, частной библиотеки, которая держалась и держится постоянными подписчиками и читателями. Она имеет свой небольшой, незатейливый устав, который мог бы составить предварительные условия, так сказать, для будущего полного устава публичной библиотеки. Я уже два раза писал о частной библиотеке, заведываемой г. Подгородниковым, и каждый раз готов писать о ней с самым искренним желанием ей и ее цели прочного успеха. Нравственная связь между нею и обществом, на счет которой я как то заявлял сомнение, не порвалась. Напротив, г. Подгородников и еще некоторые высказывают мысль, как я выше заметил, об устройстве общественной библиотеки на твердых началах, и, конечно, при непосредственной субсидии общества.

Мне сказывали, что один из числа подписчиков, г. Фон-Дезен, хотел было заняться составлением проэкта публичной библиотеки в Бердянске, но остановился перед некоторыми препятствиями. На днях мне случилось встретиться с г. Фон-Дезен в собрании избирателей городского головы, в доме ратуши. На вопрос мой о проэкте г. Фон-Дезен отвечал, «что главное препятствие идет от общества, которое еще не вполне понимает цель таких учреждений, как библиотека. К тому же, – прибавил он, – не все без исключения в высших кружках нашего общества разделяют прекрасную мысль о библиотеке». Я указал бы вам на одного даже иностранца, который по поводу нашего (дело идет о спектакле любителей) предположения обратить в пользу библиотеки сбор от спектакля подал одностороннее мнение о том, что лучше раздать бедным благотворительные деньги. Мы думаем, что учреждение в Бердянске публичной библиотеки не встретило бы положительного противоречия со стороны общества, лишь бы подвинули это дело и заправляли им передовые граждане или те лучшие, которые умеют оценить значение библиотеки. Нет! Поспешно было бы заключать, что народ совсем чужд понимания пользы грамотности. Из истории видно, что охота к учению всегда существовала в народе; но развитие этой охоты всегда задерживала слабость экономического быта народа. Одной подушной подати достаточно для того, чтобы заглушить расположение к грамотности.

Кроме общественной библиотеки, может быть, конечно, заведена библиотека и при уездном училище. После посещения Бердянска гг. представителем края и управляющим нашею губерниею произошли перемены и в самом составе здешних чиновников. На первом плане стоит причисление, для пользы службы, в штат канцелярии губернского правления уездного стряпчего г. Пузыревского, прослужившего в этой должности в Бердянске беспереводно около 18 лет. Недавно последовало распоряжение губернского начальства о назначении к нам нового пристава полицейских дел и нового письмоводителя полиции, который уже и прибыл к месту своего служения. Наконец, предстоят, по слухам, еще другие перемены в составе чиновников, в особенности по судебному ведомству. В том числе, по полученному известию, наименован к исправлению должности судебного следователя по г. Бердянску кандидат Левицкий, оставивший прежнюю свою профессию учителя.

В № 19 «Од. В.» напечатано странное заявление трех учителей нашего уездного училища в виде опровержения. Опровержение это, в собственном смысле, есть не что иное, как голое отрицание того, что сказано было в статье (№ 4 «Од. В.» за настоящий год) М. Герасимова «Дела много, а делателей мало» в отношении г. штатного смотрителя вновь открытого у нас училища. Полагают, что в статье М. Герасимова «содержится намек на лицо, которого гг. заявители имеют удовольствие быть сослуживцами». Учебный триумвират заключил, что этот намек составляет клевету, и потому три учителя «считают своим долгом заявить о кротком и почтенном характере и благородных стремлениях здешнего штатного смотрителя». Спрашивается: к чему повело или, вернее, может повести подобное идиллическое опровержение?

Статья М. Герасимова – чисто анонимного направления. В ней высказана, хотя слегка, в минуту жизни трудную или в припадке негодования, всеми признанная правда. Нет спору, что сравнение положения учителя в материальном отношении с чиновниками других ведомств, напр., письмоводителем полиции, приставом и проч., делает на чуткого читателя несколько резкое впечатление. Г. Герасимову жаль, что в нашем уездном училище еще не все по штату учителя. Он говорит: «что может сделать один (вероятно, сам г. Герасимов), когда по штату их (учителей) должно быть девять?» Г. Герасимову, повторяю, как бы завидно и больно, что чиновники других ведомств и даже дьячки, кроме безнужного существования, имеют еще возможность «то домик выстроить, то купить земельку». Но г. Герасимов не обращает внимания на истинное значение возможности, выпавшей на долю секретаря, пристава, дьячка и проч. Против этой возможности весь мир вопиет, и уже стараются ее устранить, если не окончательно уничтожить. Для г. Герасимова это не новость.

Г. Герасимов, может статься, знал не одного пристава, который, исключая исполнения поручений и отписки, не преследовал, по обязанности своей службы, воров и разных негодяев, приносивших обильную пищу его корысти. Это факт, живьем взятый из жизни. Разве учитель менее обеспечен попа или дьячка? Попы, дьячки и все церковники, за известными исключениями, вовсе не обеспечены жалованьем; они или живут, по большей части, на счет своих прихожан, или иногда суть те же пролетарии, пробавляющиеся скудным куском хлеба. С мнением г. Герасимова об отношениях к учителям штатных смотрителей, конечно, не всех, нельзя вполне не согласиться. Поэтому мы не можем не удивляться появлению на страницах «Од. В.» опровержения, подписанного тремя учителями бердянского уездного училища; не можем и верить, безусловно, искренности этого опровержения. Интересно было бы доискаться цели, с которою сделано такое опровержение в пользу г. штатного смотрителя нашего училища. По нашему мнению, он вовсе не нуждается в опровержениях такого рода, особенно когда не о нем идет речь.

Носился, впрочем, слух, за верность которого не ручаюсь, будто г. штатный смотритель, когда была прочитана в Бердянске статья М. Герасимова «Дела много, а делателей мало», пригласил к себе, или, может быть, в педагогическое собрание, наличных учителей, кроме г. Герасимова, заподозренного в составлении той статьи, и предложил им: если они не считают его таким, как намекнул на него г. Герасимов, подписать опровержение, если притом они им, г. смотрителем, довольны и не предъявляют на него никаких претензий и жалоб. Получив о себе аттестацию в форме опровержения, г. штатный смотритель (может, и гг. подписавшие) отослал ее, не теряя дорогого времени, в редакцию «Од. В.» для напечатания. Я вполне убежден, что не все слухи верны и не все имеют действительное основание. Но слух о г. штатном смотрителе, которого, по недавнему его прибытию в Бердянск, более знают как ученого, я счел неизлишним сделать гласным, в том предположении, что, вероятно, сам г. смотритель и другие поднимутся на разъяснение дела. А в подобном деле может быть заинтересовано не только одно лицо или сословие, но и целое общество, которое во всяком случае ожидает от уездного училища более или менее здоровых начал и результатов.

Кстати, сделаю выписку из дневника моего знакомого. Как достоверный человек, он рассказал характеристическую историйку об одном штатном смотрителе, на причуды и непоследовательность которого зорко смотрело неусыпное внимание уездного города. Вот подлинные выражения рассказа. «Город, о котором идет речь, составляет смешанное, разнокалиберное население. Это население, как оно ни разнообразно, ежеминутно производит новость, слух и сплетню. Сплетня – стихия, вне которой уездный город не только не живет, но и не мыслим. Ко всему этому прибавьте баснословную изобретательность на счет ближнего. Но обратимся к нашему штатному смотрителю. В уездном городе долго не было уездного училища. Наконец, решено было открыть это училище. За некоторое время до открытия уездного училища прибыли в тот город штатный смотритель и учитель русского языка. Уже на первых порах эти две личности не могли сойтись, потому что один живет тем, от чего другой, при ином внутреннем складе, мог бы умереть, и обратно. Словом, личности несходственных направлений. Учителю русского языка, который где-то далеко оставил свое семейство, понадобилось получить следующую ему часть жалованья.

На просьбу учителя о выдаче жалованья со дня назначения штатный смотритель, чувствуя себя начальником, формально объявил, что этого сделать нельзя, потому что учитель не прибыл в день назначения, но лишь за несколько дней до открытия училища. Следовательно, заключил смотритель, надобно удержать, сколько причтется, из вашего жалованья, считая выдачу эту со дня открытия училища, а не со дня назначения вашего учителем. Кажется, смотритель завел об этом, в назидание самому себе, оффициальную переписку. Неизвестно, на чем покончили юридический свой диспут штатный смотритель и подчиненный ему учитель. Могу только заметить, что в их споре прорывались высокопарные слова и логические определения понятий. В другой раз, прежде или после, учителю русского языка, поставленному в тупик житейскими нуждами, грозила опасность подпасть под выговор начальства или, чего доброго, под уголовное следствие за нанесение побоев училищному сторожу.

Этот дикообразный случай сложился таким образом. Штатный смотритель встречает в передней или просто призывает учителя русского языка и, став к нему лицом к лицу, говорит: «Так вот как вы зарекомендовали себя на первый случай!» – «Позвольте узнать, как?» – «По какому праву вы прибили сторожа?» – «Какого сторожа?» – «Да вот этого». Озадаченный учитель спросил сторожа: «Скажи, любезный, бил ли я тебя?» – «Никак нет, ваше благородие». – «Вы били его, вы задели его рукою, надевая шинель, и почему вы это совершили? Ведь тебя бил учитель?» – «Никак нет, ваше высокоблагородие», – отвечал сторож, ошеломленный нечаянностию. Учитель между тем в первый раз видит сторожа. Никто не поверил бы, что это не праздная и злая выдумка, если бы законоучитель не подтвердил, что он был очевидным свидетелем происшествия: он чужд нашей уездной поэзии слухопускания.

Наконец, тот же смотритель выкинул такую штуку, от которой, что называется, уши вянут. По какому-то делу смотритель написал в ратушу оффициальную бумагу. Бумага еще не была помечена и передана в регистратуру, как смотритель явился в ратушу и, обратясь к секретарю, просил возвратить ему бумажку, благо она нигде еще не записана: ему необходимо было переделать ее или исправить в ней кое-какие погрешности. В то же самое время, а может быть, прежде или после, смотритель говорил секретарю на счет передачи в его распоряжение, по требованию учебного начальства, имеющихся в сборе денег из числа суммы, ассигнованной на содержание училища. Секретарь обещал смотрителю приготовить все необходимое для формальной передачи денег после первого числа или, точнее, немедленно по выезде из города ревизора, которого ожидали с часу на час. Смотритель, по-видимому, остался доволен таким обещанием секретаря, который, не принадлежа к числу рьяных защитников канцелярской тайны и порядка, сделал угодное смотрителю: отдал ему обратно прошенную бумагу, нисколько не предвидя последствий.

На другой или третий день после того приехал советник губернского правления ревизовать уездные присутственные места. Чиновный люд, по обыкновению, зашевелился: кто приводит в порядок предметы, подлежащие обревизованию, кто надеется принести чистосердечное раскаяние. Уездный судья и его секретарь, с арестантским оттенком, готовят, хотя и понапрасну, дары от плодов, добытых сбивчивыми лазейками; частный пристав, толстый и краснолицый, опираясь на связь, которая уже несколько лет фабрикуется, всех опередил в деле принесения раскаяния. Но подобные связи никогда не бывали прочны, тем более в нынешнее время. При таком движении чиновников секретарь ратуши не мог также оставаться спокойным и равнодушным зрителем происходившей ревизии. Какую же пулю отлил наш штатный смотритель среди описанной суматохи?

Не дав себе труда подумать, он отправился к ревизору, которого и нашел у городского головы. Отдав почтение, смотритель (он, верно, наперед справился о чине ревизора) довел до сведения ревизора, что в нашем городе творятся просто ужасы, чуть не подлоги, особенно в ратуше, которая стесняет, непонятно из каких видов, уездное училище: так, например, не выдают на содержание училища денег, чему способствует и невнимание к делу секретаря. Ревизор, не подозревая ничего в смотрителе, тотчас же велел позвать секретаря. Вошед в комнату, секретарь увидел, что смотритель объясняется о чем-то с ревизором, который в ту же минуту обратился к секретарю с вопросом: «Скажите, пожалуйста, почему не выдаются г. смотрителю деньги на содержание училища?» Секретарь, немного удивленный этим вопросом, рассказал ревизору обстоятельства дела и прибавил, что, во 1-х, распоряжение о пересылке в училище денег недавно только получено, и, во 2-х, ратуша положительно не стесняет уездное училище; напротив, многосложная переписка (??) доказывает деятельность ратуши, по крайней мере в последние два-три года, в пользу училища. «Мне кажется, – заключил секретарь, – что уездное училище обязано ратуше своим существованием».

Секретарь произносил эти слова с чувством достоинства; один только дал промах, что опоэтизировал деятельность и переписку ратуши. Смотритель, задетый возражением секретаря, сказал: «Нет! Ратуша медлит и препятствует присоединению приходской школы к уездному училищу в виде приготовительного класса». Секретарь не утерпел и на этот раз вывести заключение, в смысле, может быть, педагогического правила, что признавалось бы за лучшее не присоединять приходского к уездному училищу. Однакож, этот вопрос, я думаю, найдет разрешение и помимо ратуши. Между тем ревизор высказал свои умеренные замечания относительно уездного училища. Раздосадованный умничаньем, как ему показалось, секретаря, смотритель ни к селу, ни к городу сказал: «А разве в том порядок заключается, что из ратуши выдаются бумаги в частные руки?» – «Какие бумаги?» – «Да вы же сами дали мне бумагу, которая у вас в ратуше лежала без пометы и незаписанною». – «Не вы ли, г. смотритель, просили меня об этом, имея надобность исправить или заменить бумагу другою?» – «Нет, это только показывает, что делается в ратуше. Теперь вы это узнали лучше». – «Точно, я теперь узнал, что не следует иметь полного уважения к просьбам людей, подобных вам, способных на такие исключительные выходки».

В заключение этой тирады последовали удивление и сдержанный смех. Один лишь смотритель сохранил серьезный и желчный свой вид». Иные уверяют, что он, совершив подвиг, самодовольно ушел домой. О нем занесено в дневник моего приятеля довольно рассказов, которые, кроме смотрителя, касаются и служащих с ним учителей. К сожалению, эти рассказы еще не очищены от сплетни, злоязычия, незнания и пустоцвета тщательною проверкою, да и самый рассказ о явке смотрителя к ревизору с жалобою на ратушу, может быть, не во всем верен действительности.

Давно уже известно, что народная фантазия имеет творческую силу. Ее девственная чистота целые века сохраняется в народе. Искажение народной фантазии – это вымыслы, происхождение которых не редко бывает неуловимо. Так, на днях мещанка Анна Калигаева клятвенно уверяла меня и других, что на одной из построек на базарной площади выставлена была печатная таблица, в которой на 70-ти языках, кроме прочего, было напечатано: «Покайтесь; не пьянствуйте, не заводите между собою ссор и драк, а то скоро настанет антихристов порядок и будет конец миру. А кто сорвет эту таблицу, тот будет трижды анафема проклят!» «Сперва, – продолжала Калигаева, – думали, т. е. народ, что эту таблицу написал один местный житель, так дело не вышло: ведь он не может знать такой гибели языков. Потом уже подходили к таблице то люди благородные, не то что мы, мещане-сволочь. Читали – удивлялись. «Неужто вы, Михаил Егорович, об этом ничего не знаете?» – «Право, ничего не знаю». – «Помилуйте, вы люди ученые, полированные, не то что мы, мещане». – «Что же сталось с таблицей?» – «Да что сталось: к вечеру таблицы не стало, и неизвестно, кто ее снял».

М-р

*) В 1861 г., когда ассигнована была последняя сумма, исправление улиц не было начато. Только городской голова г. Кобозев распорядился было, под личным своим присмотром, вывезти на одну улицу несколько повозок песку. На том дело и остановилось. Авт.

Одесский Вестник. – 6.IV.1863. – С. 165 – 166.

На первом плане стоит причисление, для пользы службы, в штат канцелярии губернского правления уездного стряпчого г. Пузыревского, прослужившого в этой должности в Бердянске беспереводно около 18 лет… – Принаймні в «Новоросійському календарі на 1845 р.» вже є відмітка: «В Бердянске. […] Земский суд. […] Уездные: Стряпчий: тит. сов. Иван Данилович Пузеревский.» [Новороссийский календарь на 1845 год, издаваемый от Ришельевского лицея. – Одесса: в городской типографии, 1844. – С. 181.]

С мнением г. Герасимова об отношениях к учителям штатных смотрителей, конечно, не всех, нельзя вполне не согласиться… – М. Герасимов знав ситуацію в Бердянському повітовому училищі, що називається, з середини. Збереглася справа «Об увольнении от службы учителя Бердянского уездного училища Герасимова». [ДААРК. – Ф. 100. – Оп. 1. – Спр. 971.]