№ 393 Спогади Г. Дорофєєва

Воспоминания Дорофеева Георгия Васильевича, рабочего Азово-Черноморского завода, красногвардейца и партизана 1917 – 20 год. Ныне завод Дормаш (бывший завод Шрейдера) […] // [1].

Здание Мужской Гимназии пустовало. І совет решил временно отдать [458] ее под казарьму. В ней разместились наша красная гвардия и комендантская рота. Командирами нашими были Гринштен, Дудка П. и Кулик Н. Политрук Бураков М. // [30].

Руководили всеми объектами штаб, красной гвардии давали наряды, а командиры назначали людей бойцов. Так, велось дежурство по городу, и главные объекты. […] // [31].

В ночь на 18 апреля 1918 год. по наряду как охрана были посланы в Госбанк следующие т.т.: Дорофеев Г.В., Рейфан [459] Я., Меснянкин Ю., Ланской Ф., Ильченко И. Разводящий Ефремов Д.И., он же связист; его объязаность – держать связь со штабом красной гвардии – ушол в штаб. Телефоном не доверя. И утром 18 апреля 8 часов утра нас сменили следующие т.т.: Селеверстов Н., Паканор [?], Кидалов М.Ф., Киряков Г., Найденов П., Ильин М.И., Хижняк Н. Разводящим, он же и связист, ушол в штаб. Я, Дорофеев Г.В., и Ильченко И. вернулись в казарьму, т. е. Гимназию. Ланской Ф., Меснянкин Ю., Реифман Я. остались на базаре. Ильченко И. стал чистить винтовку, я лег на койку и задремнул. В начале 10 ута не кто из нас не думал, что произайдет переворот. Нашу казарьму окружили офицеры. // [33].

Дневалнаго помог снять Макагон Герасим. Оружие, стоявшее в пирамидах, забрали. Я услышал шум, но было поздно. Офицер Бычков Иван, с ним черносотинец Беличкин по прозвищу холоп и Макагон Герасим, тот самый, который находился в наших рядах. Я не поверил своим глазам, и если бы под руками было оружие, я бы его застрелил бы на месте. А Бычков И. с револьвером в руках кричить: «Всех запиреть по класам и не выпускать без его моего [460] распоряжения!» 8 человек сразу куда-то увели. Судьба их мне и до сегодня не известна.

В помищении находилось больше 40 человек. Среди них были молодые парни крестьяне, записавшиеся добровольно в ряды красной арьмии с 1 марта; они еще не успели пройти военое обучение. // [34].

В те дни в Бердянске началас только формироватся Красная Армия.

В это утро 1918 18 апреля началась стрельба в порту и жестокая стрельба 3-х К. У.,. [461] теперь школа № 16. Нашу казарьму (Гимназию) захватили и с[т]али охранять восставшие офицеры, потом стала стрельба стихать, было слышно по стрельбе, что стали отходить дальше в глуб города. Что там делалось по стрельбе было определить не возможно, но стрельба продолжалась. Около 4 часов по полудню мы стали просить охрану, чтобы пропустили в уборную. Те стали выводить по два человека. В класе, в котором мы находились, было 7 ч. Он находился в нижнем этаже с тремя окна выходили во двор, двор огороженый кирпичной стеной высотой около двух метров. За стеной ул. Пушкина, через дорогу сад Гурскаго, в саду густые кусты смородины и серени. // [35].

Все это просматривалось местность и было знакомо. Я решил бежать, уборная стоить под южной стеной, все это хорошо мне знакомо. Когда дошла очередь моя идти в уборную, нас вывели 3-х, двое задержались около выходных дверей с часовым, а я первый сразу в уборной перемахнул через стену и в кустах присел [а]. Стражник белогвардеец вскочил на стену, посмотрел на обе стороны улици, грязно выругался и проговорил: «Все равно, гад, не уйдеш, найдем!». Я, Дорофеев Г.В., быстро прошол на (Приморскую ул.) М. Горькаго. По улице не души . // [36].

БКМ – Арх.: Воспоминания Дорофеева Георгия Васильевича о революционном движении в г. Бердянске с 1917  по 1920 год.

Примітки

458. Далі закреслено: его.

459. Так у тексті.

460. Так у тексті.

461. Над текстом дописано: трех класное училище.

а «Я первый сразу в уборной перемахнул через стену и в кустах присел». Дивний збіг обставин: відвідання туалету врятувало від розтрілу й іншого автора спогадів, у яких йдеться про Бердянську чоловічу гімназію: «Мое положение арестованного усугублялось еще тем, что при мне находился пистолет «Кольт»… И вот, когда я оказался в числе арестованных в одной из комнат гостиницы в ожидании нашей дальнейшей судьбы, мне пришла в голову мысль попроситься у часового, охранявшего нас, отвести меня в уборную, где я быстро отправил свой «Кольт» в бачек с водой, а имевшиеся при мне документы опустил в унитаз. Так я вернулся обратно в комнату с большим «облегчением». [10] (Колекція Є.С. Денисова: Фистов Д.И. Воспоминания. Памяти расстрела членов 1-го Бердянского совета РКиК в деревне Куцая (ныне Луначарская) 24/IV).